Бывает так, что в одно мгновение осознаешь: все, это предел. Просвета нет, выхода, смысла — тоже нет. Вот тогда и приходит ощущение, что пора с этим заканчивать. Потому что дальше невыносимо. Невыносимо терпеть эту адскую боль, не быть полноценным человеком днем, а по ночам, точнее, каждую ночь, размазывать слезы по лицу…
сколько слов было послано вверх! Все напрасно… Сначала я просила, потом требовала, после проклинала с ненавистью. И что толку? Я так и осталась один на один со своим недугом. Мне не помогли ни врачи, ни знахари, ни мое желание быть здоровой, как все…
Уже шесть лет я болела сложной формой артрита. Это мой враг, мой попутчик, который мешает мне жить. Сейчас мне двадцать, и я не понимаю, откуда у меня взялась эта старческая болезнь? Стали распухать суставы, появились страшный зуд, ломота и воспаление связок. Каждый шаг давался с трудом, даже самое элементарное — взять в руку карандаш и написать хоть слово — было мучением. Приходилось превозмогать мучительную боль. Я могла ходить, но только на короткие расстояния. Идти работать или учиться на стационаре не представлялось возможным. Казалось бы, вроде не калека — и руки, и ноги целы, но… Чего стоила моя жизнь? Да ровным счетом ничего! Если в нашем обществе даже здоровым не всегда находится место, так куда уж мне?
Измученная своей невесть откуда взявшейся болезнью, я много лет не могла спокойно уснуть. Почти каждая ночь была пыткой. Если не накачивала себя лекарствами, то выла от боли, а если принимала лошадиную дозу, то на следующее утро не могла встать с постели от слабости.
Иногда я считала от одного до десяти до бесконечности. Это помогало не сойти с ума. Хотя, если взглянуть со стороны, можно было подумать, что процесс пошел. А бесконечность была очень долгой. Невыносимо долгой…
А мне твердили: нет ничего невыносимого. Человек может стерпеть все. Абсолютно все. Но я больше не хотела терпеть. Не знаю как это называть — своей слабостью или наоборот силой, но я решилась…
Это была небольшая белая коробочка. Я купила её в аптеке. Еле-еле дотянула до дома — в тот день, как никогда, болели все суставы.
Войдя в комнату поставила снотворное на стол, сама села на край дивана и смотрела на него. Потом встала, прошлась по квартире. Считала шаги от балкона до кухни. Больше десяти у меня не получалось. Вечером должны вернуться с работы брат и мама. А мне хотелось успеть до их прихода. Можно сказать, я даже не боялась. Так часто прокручивала каждый свой шаг в голове, что сейчас все делала на автомате. Прилегла на кровать, взяла коробочку открыла, насыпала в ладонь, посмотрела на таблетки. С небольшую пуговицу, белые…
В листке-вкладыше написано, что нужно принимать одну перед сном. Но мне надо наверняка. Да так, чтобы не откачали. Необходимо съесть штук десять, а может даже все сразу. Такое количество таблеток я не глотну за раз, придется жевать. Представила какой у них вкус. Вкус моей смерти. Мне хотелось уйти легко. Лучше всего во сне.
Я съела их почти все. Запила водой. Это оказалось не так сложно. Разжевав таблетки, почувствовала, как немеет язык. Откинулась на кровать и стала прислушиваться к новым ощущениям. Поначалу ничего не происходило. Я лежала и смотрела на потолок. Все затихло, наполнилось покоем. Почувствовала, как боль в ногах куда-то исчезает. Ужасно хотелось спать. Не помню, как отключилась. Упала в мягкую пустоту, без боли — так, как и хотела… А потом вдруг вынырнула. Издалека услышала голос мамы и отсчет цифр, как пульс.
— Ну дыши, милая. Раз, два, три… Давай-давай… Открывай глаза!
Мама бежала следом, когда меня мчали по больничному коридору. Лежа на каталке, я снова увидела потолок. Только уже не белый, а сероватый, узкий, с мигающими лампами.
Мне сделали промывание желудка. Я лежала под капельницей и понимала, что у меня ничего не получилось. Радовалась ли я, что осталась жива? Да! Но из-за слабости не могла высказать своих эмоций. Лишь смотрела в окно на пробивающий луч света…
Позже я узнала, что меня вернул к жизни мой брат, который по просьбе мамы заехал днем домой, чтобы поменять смеситель в ванной. Я не знала об их планах и поэтому думала, что именно сегодня все удастся.
Что это было? Может знак того, что мне еще рано умирать? В палату ко мне зашли мама и брат, лица их были встревожены.
— Зачем ты так с нами, доченька?
Мама пыталась сдерживаться, но все-таки заплакала.
— Ну ладно, все уже позади…
Брат больше успокаивал маму, чем поддерживал меня.
— Вань, тут напротив моей кровати висят часы. Они остановились. Ты бы мог что-нибудь сделать?
— Зачем тебе это старье? На твоем мобильном установлено время.
— Мне нужно. Я считаю, сколько теперь живу, — ответила брату.
— Так уже двадцать лет, доченька, — мама нежно взяла меня за руку.
— Нет, мам, только сейчас… И самое странное, что мне было абсолютно не больно! У меня больше ничего не болит! Я так долго хотела этого, а когда почувствовала, что свободна, то даже стало не по себе. Сейчас прислушиваюсь: а может боль вернется? Позже я прошла обследование. Признаки моего давнего недуга отсутствовали. Мама сняла копию с истории болезни и показала мне. Я чувствовала, что все уже позади, что больше не будет мук, но не могла понять причину своего выздоровления. Что же оказалось переломным моментом болезни?
Теперь-то я точно знаю: моя жизнь чего-то стоит. А стоит она самой жизни, каждой её неповторимой минуты…
